Седьмая церковь
Седьмая эпоха: Народное Царство
Со стороны русских монархистов часто раздаются призывы возродить Российскую Империю. Загвоздка в том, что российское государство никогда не было настоящей империей в прямом смысле этого слова.
Обычно под империей понимают колониальную монархическую державу. Вместе с тем Россия по своему устройству всегда сторонилось отношений между центром и периферией как между метрополией и колониями. Основным принципом являлось равноправие территорий, входивших в Российское Царство.
Наименование «империя» применительно к России ввел Петр I, и такой шаг, как и многие другие деяния этого царя, был продиктован стремлением подражать европейскому Западу. Но даже и после этого российских императоров продолжали называть царями. Народ не принял нововведения, и воспринимал Россию именно как Православное Царство.
Дело, конечно, не только в названии. Политика империализма, основанная на использовании военной силы для разных форм внешнеполитической экспансии, в том числе для захвата территорий, формирования колоний и установления политического или экономического контроля над другими странами, входит в противоречие с идеей Православной Монархии.
Даже находясь в высшей точке могущества, Россия выступала как миротворец и защитник соседних народов. Это вполне созвучно призыву Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф 5:9).
Парадоксально, но после свержения Николая II, страну по инерции продолжали называть Российской Империей. Только в сентябре 1917 года Временное правительство провозгласило республику, буквально накануне октябрьского большевистского переворота.
Белое движение, возникшее как реакция на красную угрозу, в массе своей не помышляло о восстановлении монархии. Это предопределило поражение белых сил, поскольку народ не готов был поддерживать дворянство и интеллигенцию в виде аристократического строя.
Так сложилось исторически, что дворянство и интеллигенция по большей части далеко отстояли от народа, а связующим звеном между сословиями являлся Царь-батюшка. Лучшие представители аристократии отлично это понимали, и к XIX веку идейно оформилась теория официальной народности. Кратким девизом этой теории стала триада, сформулированная Сергеем Уваровым: «Православие, Самодержавие, Народность».
Первые два элемента триады очевидны для всех русских монархистов. Значение третьего элемента недооценивать было бы ошибкой. В этой связи Иван Солоневич определяет основной патриотический вектор следующим образом:
«Народно-Монархическое Движение не есть движение "правое", как не есть и "левое", оно строится в ином измерении, не в двухмерном мире, где все поделено на "правое" и "левое", а в трехмерном – где есть и более высокое и более глубокое. Народно-Монархическое Движение имеет общие точки с правыми, ибо требует мощной царской власти, но смыкается и с левыми, ибо имеет в виду свободу и интересы народа, массы, а не сословия или слоя. Но если "правые" видят в монархии интересы сословия и слоя, то "левые", по существу солидаризируясь с "правыми", видят в монархии "дворянско-помещичий строй", – следовательно – свободу и интересы народа, принесенные в жертву интересам сословия и слоя. Народно-Монархическое Движение видит в монархии, – в полном соответствии с историческими фактами бытия России – единственную исторически проверенную гарантию и свободы, и интересов народных масс страны» (Народная монархия).
